Мысли вчера перед сном

... высший смысл всего - любовь в разных ее гранях.
Все, что я играю и пишу - мой способ говорить о любви.
И когда удалось сказать и услышать ответ - нет ничего лучше, и нет сильнее благодарности.

@темы: ОБВМ и платьишко

---

Отчет с Седьмой Эпохи - продолжение

Нетленка продолжалась и продолжалась. И снова, я сказал бы, глючновато. Небольшой кусок в этот раз совсем.

Тюрьма

Эта камера блокирует то, что атани называют мю-излучением, а я – моей связью с силами мира. Похоже на то, что за Гранью, и мне приходится собраться с силами, чтобы не показывать, насколько я не хочу находиться в таком месте. Оковы сняли – в этих стенах в них нет нужды.

Здесь холодно. Холодно так, что снова вспоминается ледяная пасть, и тело кажется захваченным смертельным объятием льда. Так я чувствовал себя за Гранью.

Собравшиеся вокруг меня Палантит и ученые слушают в очередной раз мое объяснение о вспыхнувшей звезде и смертельном луче. Записывают, измеряют, обсуждают между собой. Какие-то их знания подтверждают мои слова.

Палантит спрашивает, готов ли я служить их стране. Почему нет? Мне надо выбраться отсюда. Их страна готова воевать,
что еще мне нужно? Я воевал всегда, когда был свободен, это мое естественное проявление.

Палантиту сложно решить, и тут я его понимаю – для него, адана Седьмой Эпохи я не Вала, я оружие с не до конца изученным действием. Использовать – большое искушение, но и большой риск. Он умен, этот адан, и осторожен.

Их голоса начинают сливаться в шум, а лед смыкается почти над головой. Я успеваю сказать, что мне нужно. Фэа. Один из моих троих. Немедленно.

Лед блестит, делая жгуче больно глазам, он непрозрачен и бесконечен. Я выныриваю из его растущей толщи, когда чувствую знакомое тепло передаваемой мне фэа – той, с привкусом серебра, стали, ярости и памяти. Майтимо, конечно.

Сейчас он «кормит» меня добровольно, и сквозь возвращающееся полусознание я чувствую странный узел, связывающий две наши судьбы. Мятежный Вала и мятежный нолдо. Каждый из своих соображений спасающие этот мир и вынужденно дорожащие жизнью друг друга.

- Тебе холодно, - говорит он, видимо, оценив, насколько ледяные у меня руки. – Почему ты не просишь принести чего-то теплого? Или перевести тебя отсюда в тепло?
- Ты сам знаешь, - говорю я.
- Гордость, - кивает Майтимо.

Скорее гордыня, но суть верна. Он растирает мне руки и кратко отвечает на вопросы. Их держат взаперти. С Амбаруссат все хорошо. Финдекано пришел в себя. Мэл жив, ему оказали помощь, он все время спрашивает про меня – и тоже взаперти.

Как много холода и тюремных решеток в этой истории.

Щит и тюремная решетка. Две стороны одного желания защитить и защититься.

Кто и кому останется щитом, когда сядет солнце?

@темы: ОБВМ и платьишко

---

Сеголня в полвосьмого утра на уличной тренировке по цигуну опять словил откровенно крапивинское ощущение.
Вот отошел в сквер от дороги - и мгновенно перестали быть слышны трамваи, падает тишина, пахнет мокрой травой. Слева от меня гуляет огромный ленивый ньюф, котрому хозяин тщетно предлагает брать препятствие - ньюф хочет лежать на спине в луже. А справа голубятня, я даже не знал, что они там есть, и над ней кружат огромные абсолютно белые голуби с пышными хвостами, на них, задрав головы, смотрят дети. Тишина, зелено и другой мир. В двух шагах от проспекта.

@темы: просто

---

Отчет с Седьмой Эпохи - продолжение

А нетленка все продолжается. Очень глючный кусок, если честно.

Круг

Они поднимаются сюда все, я плохо вижу их, но чувствую, и за фоном боли и серого шума различаю голоса.

Финдекано.
Тьелперинкваро.
Близнецы, оба вместе, как один голос, как один огонь.
Еще один … я прислушиваюсь, кто и как к нему обращается. Неужели Макалаурэ? Как я проглядел его за обликом человека-«Манандиля», и за пятнистой курткой местной формы. Мог бы узнать теплый золотой огонь, ставшим со временем злым из радостного. Мог бы. Не узнал.
Шесть эльдар – Майтимо так и сидит рядом со мной. И каждый – как один из шести металлов Ангайнор. Каждый ли?

Золото. Металл-король, живое пламя, текучая красота, застывающая во времени. Металл удачи, но и страшной смерти – у всего в мире две стороны. Это близнецы.

Серебро. Металл защиты от темных чар – тут я улыбаюсь сквозь боль, я умел подчинять себе серебро, хоть и с трудом, ненадолго. Несущий в себе лунный свет, теряющий сияние в руках того, кто несет зло. Это тоже правда, серебро постепенно тускнело и уходило из моих рук в Ангамандо, как ни возились с ним. Это Майтимо.

Медь. Металл-примирение и защита, запечатлевший в себе закатное солнце, дарующий красоту и изгоняющий боль. Это Макалаурэ.

Железо. Металл-воин, отважный, гордый и непокорный, проходящий неизбежные испытания, чтобы закалиться. Лучшая оправа для света. Это Финдекано.

Олово. Металл-справедливость, знающий будущее, ненавидящий ложь и умеющий кричать – так проверяют его чистоту, вызывая сгибанием пластины особый звук, крик. Это Тьелперинкваро.

Свинец. Металл-яд, металл-лекарство, тяжелый, злой и упрямый, металл несгибаемых мстителей, которые мстят даже после смерти. Вот его не чувствую – не эльфийский металл.

И все понимаю, когда по лестнице поднимается подполковник Палантит.

Вот он. Шестой.

Он ехал сюда за мной. Он шел по следу тех смертей, которые я оставлял, как зверь оставляет следы – мое внушение тяжело выдерживается несовершенным человеческим телом, и там, где я получал необходимое, кто-то порой умирал.

Хороший умный преследователь и мститель. Он заодно с эльдар. Ангайнор собран.

Ну что ж. Поменяемся местами.

Кто-то из эльдар – Макалаурэ? Тьелперинкварэ? – чарует стальные оковы именем Варды Элентари. Надеюсь, прекраснейшая из сестер, звездноволосая королева, ты слышишь это, и тебе хоть чуть-чуть кажется, что что-то не так? Или покажется, когда ты вспомнишь этот миг. Оковы защелкиваются на моих руках, рука Палантита лежит на плече – я не убегу, подполковник, я сижу с трудом и только потому, что не лежать же перед вами совсем беспомощным.

Майтимо снимает свои чары, и головная боль медленно растворяется в том блаженном покое, который приходит за болью. И говорит на ухо, что больно больше не будет.

Так и не научился любить чужую боль, эльда. Даже боль врага.

Тяжело же тебе пришлось.

Они тем временем решают, что со мной делать. Вернуть в Мандос, вернуть за Грань, отправить в Валинор на суд? Встают в круг, слушаясь Финдекано – почему-то сейчас его, ну что ж, он тоже был королем. Серебряные и золотые сполохи силы медленно свиваются воедино. В круг. В венок. В венец.

Я смеюсь. И говорю сам. О смертельном луче. И том, что они погубят Арду, уничтожив или вышвырнув прочь меня. Я только с Майтимо говорил об этом, и то немного. Когда вечерами оставлял его в комнате после того, как брал фэа, и просто разговаривал. Потом отпускал.

Они понимают сразу две вещи.

Близнецы – что им толком ничего не объяснили, просто отдали приказ. Трудно приказывать горящему огню. Особенно двойному.

Они сейчас еще красивее. У обоих горят глаза, пусть и гневом. Правда, измотанность и подчинение давали им свою красоту, особую, красоту хрупкости и увядания, осени.

А Финдекано понимает, как я … ну хорошо, скажем грубо. Как я питался все это время. Даже сейчас он воин – бьет с разворота так, что меня относит к стене.

Мне нечем ответить. Я просто улыбаюсь. Чувствую взгляд Майтимо – мог бы ведь ударить меня тоже, но ему это не понравилось. Может, даже и хотелось защитить, так бывает с эльдар. И говорю, что бить скованных – очень в духе нолдор.

Финдекано извиняется. Не особенно виновато. Жаль, много и. Не убедить рассовать и дать мне поединок. Были бы варианты.

А дальше даже грустно – потому что прибегает Мэл, и видит, что происходит, а вероятно, уже знает. И кидается на Палантита. Хрупкий безоружный болезненный мальчик. Это называется преданность. Его легко отбрасывают на пол.

Может, и стреляют – плохо видно за кругом.

Ничего. Не убьют.

Не первые побои в твоей жизни, мальчик, не первый проигрыш.

Сталь закаляется не сразу. Но потом приходит время стали. Самое кровавое время.

Потерпи закалку.

Круг второй тем временем – эльдар решили просить помощи и совета моих младших братьев и сестер. Я смеюсь открыто – единственный Айну, которому не плевать на этот мир, сейчас с вами, эльдар. Я и так услышу, без круга.

Ответ едва слышен. Что-то вроде «ждите». Финдекано едва держится на ногах – отдал кругу много себя, много сил.

Меня уводят в камеру. Их всех – тоже. Но их отдельно от меня.

По дороге Палантит выражает мне уважение. Ему понравилось, как я держался. И то, что я смог внести раздор и непокой во вражеский круг.

Просто мне бывало и хуже, адан. Но давно.

@темы: ОБВМ и платьишко

---

Отчет с Седьмой Эпохи - продолжение

Тем временем эта почти бесконечная история продолжается. Много рефлексии, Майтимо и мигрени в этой части.

Атака

Посмотреть на новый допрос этих двоих мне хочется. Стоя рядом с Майтимо, который тоже смотрит. Еще доза бессилия для него. Вдвойне острая – они ведь пришли сюда за ним и попались сами.

Потом – сильно потом – я спрошу себя, почему не распознал обман. Я знаю о боли достаточно много, чтобы ощущать ее запах и вкус – в этом она ничем не отличается от страха или крови.

Но разыгранный передо мной Палантитом с двумя пленниками и их мнимой пыткой спектакль я не распознаю. Потому что хорошо играют? Или потому что напряжение, страх за близких, привычный фон ненависти ко мне, чувства Майтимо, который тоже не знает, что все не по-настоящему – этого слишком много висит в комнате, и это как дым, застилающий зрение?

Я этого никогда не узнаю.

Майтимо касается моей руки, когда просит прекратить допрос. Я не смотрю на него – смотрю на пленников, так намного интереснее, его я чувствую, слышу дыхание, этого достаточно. Это еще одна моя ошибка, я привык, что он близко. Когда несколько раз за день отбираешь фэа, взяв за обе руки – привыкаешь. Кроме того, я иногда разговаривал с ним, в последнее время часто. Мне нужно было с кем-то. Слишком много его фэа во мне – появлялось чувство странного, больного, неестественного родства. Интересно, у него тоже?

Вчера он стрелял в меня.

Сегодня … нет, оружия при нем нет. Человеческого.

Но мир для меня теряет цвет, разом, рывком. Нет, это непохоже на гибель Светильников, принесенных мной когда-то в жертву моей Музыке и моей Утумно – нет, тогда обрушившиеся пламя и тьма играли тысячами торжественных оттенков. Это скорее – как если бы между мной и Ардой оказалась завеса самого серого из серых дождей, тех, что льют часами и сутками, навевая тупую тяжелую тоску.

Я не чувствую Арду.

Я не чувствую те нити силы, которые были доступны мне даже в этом теле.

Боль, превосходящая по силе даже ту, подаренную мне когда-то Камнями, сжимает виски и продолжает, продолжает, продолжает давить. Я не могу ничего сказать, я почти не могу дышать. Я чувствую, как меня ведет куда-то Майтимо, и могу только подчиняться тому, кто только что был у меня в плену.

Это похоже на одно из последних моих воспоминаний до пустоты. Не хватает для полноты чувств Ангайнора и ошейника. Ангайнор, цепь соединенных шести металлов … сколько-сколько здесь эльдар, не похож ли каждый из них на металл? Кажется, где-то в глубине себя я могу смеяться даже сейчас.

- Кто это сделал? – спрашиваю я, хотя знаю ответ.
- Я, - отвечает Майтимо сразу. Ну да, все верно.
- Как? – мне искренне интересно. Я не могу на него посмотреть, перед глазами больная и плотная серая пелена.

Он не отвечает. Он помогает мне лечь практически заботливо и садится рядом. Его родичи догадаются прийти сюда сами, конечно же.

Странно, но мне легче от того, что он сидит рядом. Слишком много одиночества было в пустоте за Гранью.

@темы: ОБВМ и платьишко

---

Почему у меня на Мелькоровские записи мимими аватарки с кофе и пестрыми носками, интересно?

Это какой-то нездоровый флафф, простите. Мелькор читает и перечитывает отчет Финдекано, чтобы вспомнить события, а еще ему нравится. Мелькор жаловался с полигона БРР кому-то из эльфов, что вымок, замерз и сидит работает, завернутый в одеяло с ног до головы, с кружкой кофе и абсолютно мокрыми волосами.

Просто фики можно писать)))

@темы: просто

---

Отчет с Седьмой Эпохи - продолжение

Оно все продолжается и продолжается) Взгляд через призму Мелькора, помните об этом.

Допрос с пристрастием и прочие разговоры по душам

Боль – очень полезная вещь, мы с Майроном оба хорошо это знали в свое – наше – время. Она многое умеет. Она вскрывает то, что внутри, как клинок, воспитывает, как лучший наставник, ломает, как буря на переломе зимы, связывает, как железные оковы. Прирученная боль служит лучше и вернее собаки, но приручать ее трудно и долго, это путь в тумане над бездной, который всегда в одну сторону – через бездну. Или вниз.

Я ценю тех, кто умеет боль причинять.

Не всегда телесную, но с нее все должно начинаться.

Поэтому я доволен, что младшего из пленников Палантит забрал на допрос пожестче. Я слушаю, как они с Гошеном обсуждают возможные методы воздействия, на тело и на душу, на одного и двоих связанных узами дружбы или родства в присутствии друг друга, и мне кажется, что моего в людях этой серой эпохи осталось все же больше. Пусть они и не знают уже моего имени.

Гошен мне нравится. Мы пьем с ним кофе – мне легче, я держу чашку сам, кофе сварили и сервировали близнецы, вышло красиво, как и все, что они делают, особая мелкая примета Эльдар – все, чего касаются, превращать в мастерство и не делать разницы между мастерством и искусством. Он пересказывает мне показания Финдекано и смеется, для него все это полузнакомые сказки, а я узнаю имя младшего – Тьелперинкваро, и весь их род. Вот, значит, кто ты, еще один отблеск яростного пламени Феанаро.

Они рассказали Гошену, что я был одним из тех, кто спел этот мир. Я говорю ему, что плохо пою, и мы оба смеемся. Давно не смеялся с людьми. Может, и никогда.

На первый допрос я не иду – заглядываю позже к целителям, куда унесли быстро потерявшего сознание Тьелперинкваро. Слабенькие они стали, раньше умели терпеть долго и упрямо. Может, тоже плохо переносят это «здесь и сейчас», может, воспоминания сильны.

Не знаю, правда, ту его судьбу. Вряд ли хорошая. Потомки Феанаро, хорошая судьба и легкая смерть – это несочетаемо. Горели сами, горело все вокруг. Они обвиняли меня, а могли бы Намо, перечеркнувшего когда-то их путь. Ну и себя самих – они умели перечеркнуть не хуже, и свое, и чужое.

Я пока иду навестить Финдекано в одиночестве и тяжелой тесноте камеры. Ему хуже, потому что он думает о родиче. У них всегда так. Чужая отраженная боль сильнее своей.

Второй Дом, иное пламя – ровное, высокое, светлое. Созидающее. Пламя кузнечного горна и домашнего очага. Иная ярость – защищающая, а не нападающая. В них намного меньше моей Музыки.

Он смеется, что я боюсь назвать его по имени. Я называю – имя утверждает живое в мире, в этом его сила, но сама по себе она значит мало, тем более сейчас. Забавно, ведь они сами не называют меня по имени, выдумывая прозвища.

Я говорю ему, чего хочу. Камень. Нет смысла скрывать. И готов пойти на сделку – они отдают мне Камень, я отпускаю близнецов. При еще одном условии – оставляю себе Финдекано.

А он ведь согласен выкупить Камнем и собой двоих рыжих. Я вижу.

Это будет … забавно. Но надо проверить.

Я пробую, беря его за руку – смешно, такой личный жест нужен для атаки на фэа.

И … нет. У меня резко темнеет в глазах, как темнеет, как ни странно, от очень яркого, больного света, что-то отталкивает меня – я отступаю на шаг и бью, не сдерживаясь, потому что нельзя не ответить, отбрасывая Финдекано к стене.

Ты не можешь ударить свет, Мелькор, первый из Айнур – вот в чем твоя беда.

Не получилось.

Я ухожу, проходя мимо замполита – много ли он слышал и понял?

Где-то тогда все начинает идти не так. Но я пойму это позже.

@темы: ОБВМ и платьишко

---

Игры, на которые я ездил и еду в этом году

Если город не указан, значит, Питер.

2019
Февраль
15-17 февраля. "Белое безмолвие", игра в Питере по очень интересному навороченному замыслу, мастера московские, Чаян и Джонатан. Группа вот: vk.com/dawsoneffect. Ездил игротехником и готовить еду, было хорошо. Второй прогон, и он мне понравился, хоть я смотрел уже с друкгого ракурса.

Март
1-3 марта. "Ингерманландия. Весенняя метель", интересная альтернативная история, делают Тома и Ланс. Играл графа Воронцова, хозяина дома, где все происходит. Отличная игра, отличный авторский сеттинг, жду ее продолжения в октябре. Туда не зову, она строго по приглашениям
22-24 марта. "Starfighter: Game over", игра по комиксу, где есть космос, жесть и секс в бешеном количестве. Делала Хэттер. Играл коммандера Кука, и это было очень круто, одна из лучших в жизни игр. Хочу еще игр Хэттер и еще Старфайтера.

Апрель
19-21 апреля, "Седьмая эпоха" в Москве. Группа вот vk.com/7epoxa. Играл Мелькора, вернувшегося в Арду из-за Грани в Седьмую Эпоху, игра отличная плюс новые хорошие знакомства и рецидив любви к Профессору. Не отпустило до сих пор, пишу вот кусками отчет и выкладываю.

Май
Барраяр. И этим все сказано. И мы его сделали и пережили. Получилось добротно и очень сильно.

Июнь
8-9 июня. "Наставления для юных заклинателей" по "Магистру дьявольского культа" от Капель, Пушистой и Оэлун, играю своего любимейшего Сюэ Яна, хочу и мечтаю просто, и мандраж "не справлюсь" начался примерно сейчас. Группа вот: vk.com/club173013708. Игра близко. Там плохо одно: из-за пожизневых отношенческих моментов слетела определяющая для меня эмоциональная связка, и прямо не знаю, как будет без нее. А так мастера и их работа отличные, игроки вокруг тоже.

Август
2-4 августа, Москва. Опять "Магистр", потому что упорин невероятен, "Основатель темного пути: низвержение солнца" vk.com/modaozushirolegame. Решился и играю Цзян Фэнмяня. Стремно, но попробуем.

9-11 августа, "Долгий мир" по Толкину, настолько бешено соскучился по теме, что еду на полевую игру. Очень клевые мастера Джек и Стефания. Вот группа vk.com/club170957221. Правда, все роли заняты, но мало ли что дальше. Еду игротехом в Ангбанд. А вот тут перенос и пока неясно, куда. Ужасно жалко.

Сентябрь
7-9 сентября. "Академия. За тонкими стенами" от Наты и Пингвинов". Группа вот vk.com/japanacademy. Очень крутое авторское дарк-фэнтези на основе Японии эпохи Бакумацу, я играл на первом прогоне, и игра не отпускала больше года, до сих пор у меня по ней тэг "невернувшиеся". В этот раз игротешу в постоянной роли.

13-15 сентября. "Однажды в Барселоне" от Манрика и Эловирис по мотивам пьес Лопе де Веги и романов о капитане Алатристе. Вот группа vk.com/igrabarcelona. Еду испанским инквизитором, давно хотел. Возможно, усмею сделать всем интересно до того, как меня убьют)))

Октябрь
4-6 октября. Наш "Лахорский котел". Вот группа vk.com/lahor_rpg. Индия 1930 года, британский форт, предчувствие восстания и войны. Там мастерю и выхожу в эпизодических ролях.

25-27 октября. Продолжение "Ингерманландии", снова граф Воронцов.

Ноябрь
28 ноября - 1 декабря, Москва. "Дурмстранг: Быть грозе". Вот группа vk.com/durm19, пока все роли заняты. Очень мне нравится мир и мастерская работа. Еду студентом откровенно прогриндевальдовских взглядов.

И еще над несколькими предложениями думаю. Насыщенный сезон, конечно.

@темы: я сделяль, сеттинг-не-вызывающий-привыкания, ОБВМ и платьишко, невернувшиеся, Барраяр головного мозга, лосизм

---

Главмастера выложили итоговый пост по Барраяру. Я сижу и смотрю на эту его часть:

107 игроков
24 человека участвовали в подготовке игры и работали на полигоне
работа над сюжетом шла в НИМС и GoogleDocs, работа с заявками в JoinRpg.ru
71 история, 483 события
2 619 229 знаков текста вводных
Примерный размер вводных: от 4 до 35 «вордовских» листов
Примерное время подготовки игры: 8 мес. по 4-7 ч. 7 дн./нед.

И осознаю медленно, что Мы. Это. Сделали.

@темы: я сделяль, Барраяр головного мозга

---

Попытка перевыложить свой календарь игр с уточнениями потерпела фиаско и убилась. Видимо, не судьба пока.
"Долгий мир" питерский от Джека и Стефании перенесся, пока неясно, куда. Так что не поиграю в августе по Профессору. Ужасно жаль. Там у меня был роскошный выбор между ангбандской тварью и Нолофинве.
Правда, что ли, свое упоротое сделать, которое кроссовер мелкий с "Гусями"? Подумаю.

@темы: просто

---

Отчет с Седьмой Эпохи - продолжение

А я продолжаю выкладывать для терпеливых эту нетленку. Выходные поделились между работой и друзьями, и я не писал.
Восприятие очень образное получается, я передаю не диалоги, а ощущение от них.

Под солнцем

После человеческого лекарства мне тем более легче. Целительница такая же, какими они были в мое время, у нее мягкий и вместе с тем непреклонный взгляд усмиряющих боль во имя Эстэ милосердной. Может, слишком юная – принял бы ее за ученицу скорее. Хотя я плохо понимаю возраст атани.

Теперь можно и поговорить с врагами.

Двойной рыжий всполох в окне, пламя на черном – близнецы вместе на вымощенной камнем дорожке под деревьями. В моих крепостях был камень, тьма и лед, и не было живого дерева. Потому сейчас мои пленники не кажутся пленниками, мне даже кажется, что они смеются там, где солнце пробивается сквозь ветки, отражаясь в их волосах.

Этого двойного огня хватит еще надолго. Что очень хорошо для меня.

Камера, называемая здесь гауптвахтой, тесная и душная, давящая. Эльдар это даже полезно, чтобы успокоить их излишний норов, а вот мне совершенно не нужно. С некоторых пор я не люблю находиться в заключении даже заглянувшим гостем. Так что этим двоим повезло – я приказываю вывести их под охраной на улицу. Поговорим под солнцем.

Пока оно еще светит, конечно.

Пока их выводят, ко мне подходит майор Ривз. Воин, побывавший во многих боях – я умею чувствовать этот запах стали и гари. Замполит. Я запомнил. Я запомнил, в частности, потому, что он похож на адана из тех Домов, кто не приносил мне клятвы – с самого начала, так работало их странное человеческое чутье. Он говорит о Майтимо, о его якобы-болезни и переутомлении, я отвечаю дежурными фразами и при этом понимаю: его интересует в большей мере что-то другое. И он умеет допрашивать. И охотно допросил бы меня.

Не в том мы положении, майор Ривз.

Он идет сопровождать нашу странную прогулку под солнцем. Он и подполковник Палантит, еще один, умный, спокойный, несуетный, жесткий. Эти двое сработались бы. Вот пусть и остановят, если пленники попробуют бежать или напасть.

Говорит со мной больше Финдекано. Второй молчит, его напряжение и ненависть звенит струной возле меня. А разговор почти дружеский, если не знать смысл. Кажется дружеским. Мы же не повышаем голос и не угрожаем. Почти.

Мы говорим об Арде и ее конечности, о последних нотах Музыки и новом хоре – Финдекано в него верит, я нет. О смене эпох и выцветании мира, о времени младших, которые в общей массе своей скорее мои, чем их – просто потому что людям далеки высокие помыслы и близки сиюминутные, они по природе своей мелкие хищники и жертвы-травоядные, и такими спеты. Финдекано не согласен – они не любят со мной соглашаться. Но частично признает, что они многому от меня научились.

Нолдор несут в себе горячую ярость моей Музыки так глубоко и мощно, словно пел их я. Называйте Диссонансом, мне все равно, но это моя Музыка. Я слышу ее отзвук в них обоих прямо сейчас.

Гнев.
Страсть.
Боль как изменение и рост.
Созидание на грани искажения.
Горение дотла, до пепла, сжигающее мир вокруг.
И нет Музыки лучше.

Страха в Финдекано совсем нет – выжжен еще тогда. Можно попробовать извлечь, как кровь из-под кожи, но для этого нужно одно условие – возможность мне получать его фэа. Если они с Майтимо будут у меня оба, с их-то связью родством, кровью на камне, орлиным крылом, временем – я получу еще больше, чем раньше.

Эту приятную мысль немного портит второй эльда, бросающийся на подполковника и пытающийся выхватить оружие. Он из тех, кто рвет на себе цепи – бывали такие пленники. Финдекано, конечно, кидается помогать, мы скручиваем обоих – замполит и подполковник в паре ожидаемо слаженны.

Ну что ж, подполковник СБ Палантит, вы убедились, что эти двое имеют военную подготовку?

Допросите их жестко.

Давно с ними этого не случалось.

@темы: ОБВМ и платьишко

---

Отчет с Седьмой Эпохи - продолжение

Еще кусок. Там есть ОБВМ, собака и рассвет. Я не уверен, что это интересно, но пишу, как пишется.

Утренний кофе

Мне снится разверзающаяся, яростная, светящаяся жгуче белым ледяная пасть разлома, за которым пустота без цвета и звуков. Пустота страшнее льда. Лед – бешенство борьбы за жизнь, пустота – свершившаяся безысходность вечного одиночества.

Это за Гранью. Нет ничего страшнее.

Я знаю.

Я просыпаюсь вместе с солнцем, теплым и незлым, словно Ариэн укрыла свою древнюю буйную ярость розовым покрывалом. Эта крепость не знает войны, и потому кажется призраком былого времени, забытая шаль свешивается с качелей, греется в наступающем дне вода в открытой бочке, караульные болтают на посту, поглядывая в сторону кухни, большая белая собака лениво валяется на плитке, шумно дышит, вывалив язык. Я наклоняюсь погладить, волка здесь взять негде, подойдет и собака, она переворачивается на спину, подставляя мне лохматый белый живот.
Если я перестану удерживать собой луч мертвой звезды – ничего этого не останется. Ни качелей, ни караульных, ни собаки.

Как не стало Ангамандо.

Хочу ли я этого?

Не надо об этом думать, не надо сходить с пути. Я хочу Камень. И Арду. Второе невозможно без первого.

Один Камень – найти. Одна затемненная душа – вчера я ее нашел. Три жертвы – ну это несложно. Вот и весь путь.

Под бодро орущую музыку из репродуктора просыпается крепость – надо называть правильно, база. Проснулись мои эльдар, все живы и выглядят лучше, чем вчера. Мне впору им завидовать – боль не отступала всю ночь, не отступает и сейчас, потихоньку возвращаясь нарастающими волнами. Я беру фэа близнецов, обоих по очереди, они послушно, привычно вкладывают руки в мои, глядя в пол, и даже это прикосновение через перчатки приносит новую боль.

Майтимо приносит мне кофе в столовую – почему-то не жду, что попробуют отравить. К кофе я пристрастился уже в этом теле, помогает преодолевать его слабость, близнецы научились варить, как мне нравится.

Прибывший со мной подполковник Палантит из СБ говорит о чем-то со своим рыжим – тоже рыжим, но человеком – стажером. Он вчера рассказал мне незадолго до сна, что прибыл не просто для рутинной проверки, ищет по своей части, кто помогает утечке информации отсюда. Мэл Гвэт говорит с молодым журналистом, отчетливо человеком, но со своими длинными волосами, куда просятся колокольчики, глазами не от мира сего и в смешной непохожей на других одежде журналист похож на кого-то из лайквэнди. Все спокойно.

Только вот взять чашку я не могу. Горячая, а чувствительность у меня слишком обострена от боли. Даже через перчатку – никак. Вообще.

Я смотрю на Майтимо и коротко прошу его помочь. Он понимает. Скорее всего, уже заметил, что со мной. И подносит чашку к моим губам так, как если бы помогал другу. Спокойно, заботливо и незло.

Феанариони научились терпению и милосердию?

Я прикрываю глаза и пью. Почему-то становится легче.

Майтимо говорит мне, что к нему приходила врач – местная целительница. Он ничего ей не сказал, кроме того, что устал и плохо себя чувствовал. Придется и мне поговорить с ней. На всякий случай. Заодно взять обезболивающее. Эльда, ты сейчас сказал мне о целительнице не просто так … ты подумал про лекарство для меня?

Не буду спрашивать.

Не думать. Собрать Палантита и Гошена. Поручить допрос задержанных с пристрастием после того, как поговорю я и словами. Навести на хранилище, где может быть Камень. Отправить Мэла в архивы. Искать. Искать.

В моей Арде и жизни нет милосердия.

@темы: ОБВМ и платьишко

---

Отчет с Седьмой Эпохи - продолжение

Еще немного. Дополнительное предупреждение: есть намек на однополые отношения. На всякий случай предупреждаю вот.

Верный

Мэл Гвэт приходит последним в это вечер – я ловил на себе его темный больной взгляд все это время и знал, что он придет, даже если я не позову. В нем есть что-то знакомое мне. В нем и – вот оно, ощущение, наконец-то я понял – в одной из ученых, что ехали со мной, красивой светловолосой Морриан, и дело не в том, что мне нравятся длинные светлые волосы у женщин. Знакомая тьма, плещущаяся спокойно и ровно, как море, глубоко внутри. Теплая для меня и для верных мне.

Тьма глубоко в нем действительно спокойна, это моя тьма, исходившая когда-то от меня. Все остальное беспокойно, тревожно и ищуще. Зыбкая почва человеческих чувств, часть из которых мне слишком далеки, возможно, и недоступны в целом.

Я всегда буду недооценивать и недопонимать людей. Это мое слепое пятно. Слишком не могу принять, что моя Арда отдана им.

Но сейчас-то все понятно. Мэл смотрит на меня, как я сам, наверно, смотрел когда-то на Камни, и тянется прикоснуться, так осторожно, словно ожидает, что я оттолкну. Спасибо и не спасибо за странный подарок, полковник Айрон. Где ты еще наследил подобным образом?

Я мало знаю о любви. Я знаю любовь как желание присвоить и как разрушение. В конечном счете все войны начинаются из-за любви, а заканчиваются, когда желание разрушать насытится и уснет до следующего раза.

Я беру своего – сейчас станет моим – человека за руку сам, снова сняв перчатку, и касаюсь губами его прохладной щеки. Достаточно. Он вздрагивает, шумно переводит дыхание, я обнимаю его, он прижимается, как к опоре. И говорю на ухо, что мне нужна помощь. Что только он может мне помочь. Он хочет моего обещания, что мы будем вместе. Хорошо. Он будет рядом со мной до конца, так я говорю ему. Только пусть поможет мне найти Камень.

Очень хрупкий. Очень болезненный. Очень верный. Я заставил бы его дать клятву, но в этом нет смысла – уже мой.

Тьма сильна, упорна, надежна.

Тьма поможет ему тверже стоять на ногах.

И заберет его себе.

@темы: ОБВМ и платьишко

---

Отчет с Седьмой Эпохи - продолжение

Ну вы поняли про предупреждения) Эта часть маленькая, но важная.

Флейта

Не придется Амбуруссат отдыхать, я поднимаю их сразу после того, как уводят снова под замок наших необычных задержанных. Пусть спасают старшего брата. Я не знаю, как – но эльдар должны это уметь.

Я попробовал бы сам, но во мне много разрушения и мало созидания, хоть я и не люблю так думать. Убивать – да, лечить … я даже своих вряд ли стал бы пробовать, потому что велик шанс искалечить. Не этого же я хочу.

И нет, пока я не позволяю им забрать Майтимо туда, к себе в комнату. При мне. Все – при мне. Я посмотрю. Близнецы могут делиться фэа друг с другом, как мне кажется, их связь настолько глубока. Но все же не со старшим.

Я прикрываю глаза и смотрю иначе, не глазами, как смотрел на незваных гостей четверть часа назад. Их фэа – тусклое красноватое золото, слабый сейчас, бьющийся на ветру огонь, один затухает совсем, два пытаются обнять и поддержать этот первый. Не получается. У них не получается.

Но это же феанариони. Даже я понимаю – у них ничего не осталось, кроме Клятвы и друг друга. Две неразрываемые цепи. Разорвут первую – победят меня. Почему это так засело в голове? Предчувствие или просто усталость?
И тогда я слышу флейту.

Флейту Тэльво, флейту из тех времен, когда стояли Туманные горы, когда полно было озеро Пробуждения, и полон был мир. Музыка – начало всего, музыка творит и разрушает, лечит раны и наносит их. Эта музыка – свет, который не жжет, как жгли Камни, музыка не жгучего полудня, а теплого заката.

Рука Майтимо вздрагивает под моей – все это время я считал удары сердца.

Они смогли.

Я отпускаю всех троих спать, на прощание напоминая, что за подобнее сегодняшнему выстрелу кто-то из них может лишиться руки. Не обязательно именно Майтимо. Я могу кинуть жребий. Советую близнецам поговорить с Майтимо об этом. В конце концов, они заинтересованы.

Снова ловлю взгляд Тэльво. Быстрый и уверенный. Завтра нужно будет взять с него побольше. Его брат смотрит в пол, правильно делает.

Труднее всего мне удержаться от желания приказать им вылечить меня. Точнее, вылечить это не может никто, но хотя бы убрать боль.

Не прикажу. Пусть уходят.

Я надену перчатки, позволю себе кусать губы и вытряхивать вещи в тщетных поисках остатков человеческих обезболивающих только тогда, когда за ними закроется дверь.

@темы: ОБВМ и платьишко

---

А что-то я про кино давно не писал, а зря.

Сейчас смотрим сериал "Индийское лето" - это нам к "Лахорскому котлу", о событиях в Британской Индии в начале 30-х годов, вот здесь можно посмотреть трейлер https://www.kinopoisk.ru/film/841145/

Мелодрама и социальная драма. Очень красивая картинка, яркая, насыщенная, только ради нее можно было бы смотреть - великолепная операторская работа. Английский клуб с табличкой "собакам и индийцам вход воспрещен", миссионерский приют-школа для детей-полукровок, которым нигде нет места, чайные плантации, одно состоявшееся убийство и пара несостоявшихся, одна казнь, много тайн у англичан и индийцев, немного любви, побольше горечи, еще побольше борьбы за права и предчувствия перемен. Сикхи, парси, последователи Ганди, коммунисты. Одно лето Британской Индии.

И давно хочу рассказать про еще один фильм. Начали смотреть, чтобы посмеяться над старенькой "рашн клюквой", а фильм оказался при всей своей нелепости ужасно милым. Называется "Русские идут! Русские идут!", снят в США в 1966 году - даже не ждешь там таких настроений. Четыре номинации на "Оскар", в одной из главных ролей Алан Аркин (дед в "Маленькой мисс Счастье"). Вот тут трейлер https://www.kinopoisk.ru/film/15605/

Разгар Холодной войны. Возле небольшого острова, принадлежащего штату Массачусетс, садится на мель советская подводная лодка (с типичными советскими подводниками в ушанках, фуражках, тельняшках, кожанках и прочих странных сочетаниях как бы формы, но про аццкую рашн клюкву я уже сказал). Группа подводников выбирается в городок, чтобы очень тихо и не привлекая внимание найти там моторную лодку, которая сдернет их с мели (я отказываюсь это комментировать, у меня дядя подводник). А дальше неожиданно неторопливое (старое потому что), смешное и очень доброе кино. О том, что с обеих сторон примерно одинаковые чаще неплохие люди - у каждого советского персонажа есть "отражение" среди американцев и наоборот, о том, что никто из них не хочет ничего плохого противоположной стороне, но нарастающие панические настроения (то самое "Русские идут") и распускание слухов может превратить все в вооруженное противостояние. Не обходится без романтической линии между русским и американкой, конечно же. И как-то вся эта нелепость чем дальше, тем душевнее. Спойлер: конечно, все хорошо кончится.

@темы: прокино

---

Отчет с Седьмой Эпохи - продолжение

А я продолжаю. Ну потому что есть те, кто возвращает меня туда одной фразой. Все еще восприятие Мелькора, все еще поток сознания.

Допрос и враги

Это эльдар. Первая моя мысль, когда я вижу этих двоих. Не те, кого здесь называют больными синдромом Манандиля – те просто люди с внешностью, несколько подобной эльдар. Эти двое – настоящие.

Мир меняется – вот что приходит мне в голову. Меняется Эндорэ, я же много узнал после возвращения. Обрушились Туманные горы. Пересохло озеро Куивиэнэн – мы сейчас возле той жалкой лужи, которая от него осталась. И возвращаются эльдар. Где-то за этим мне слышится голос моего младшего брата Намо, и это голос обрывает чье-то время. Арды? Или мое?

Есть ли вообще Валар дело до этой, теперешней Арды? Или только мне? А бывшие братья с сестрами просто смотрят и слушают, как пропеваются последние ноты Музыки. Все имеет завершение.

Вряд ли кто-то поверит, но я буду тосковать по этому миру слишком сильно, чтобы пережить его – насколько ко мне применимо слово «жить». У меня нет другого, я слишком связан с Ардой. Потому за Гранью было бесконечно, пусто и невыносимо. Это как быть вмороженным заживо в лед и не умирать. Кажется, я поступал так с кем-то – тогда, давно.

Эльдар отвечают на вопросы – мои и Гошена, иногда Кветтадана, переводчика – он умный и бережный, хорошо говорит, люблю, когда говорят так. Не скрыть, что квенья – родной язык этих двоих. Они ни в чем не врут. Они немного обходят правду. Я не всматриваюсь в них, потому что не смогу узнать в лицо, и не вспоминаю истории их семей, чтобы наложить услышанные ответы. Не так. Поймать ощущение.

Двое, четко старший и младший, родня друг другу – так говорят, так чувствуется. Старший говорит больше и смотрит на меня с тем уверенным бесстрашным вызовом, с каким смотрят перед поединком до смерти. Узнал или вот-вот узнает?

Синее с серебром знамя под небом первой Эпохи, которое было выше и чище, чем сейчас… и песня, жившая в скалах эхом еще долго после … и то же знамя обрывками в крови и грязи.

Хороший, сильный враг. Бестрепетный. И смотреть на меня ему трудно – не боится, нет, просто ему хочется видеть Майтимо, который за моим плечом, и волной тревоги одного за другого меня окатывает, как летним дождем.

Ну что ж, один раз ты забрал его у меня. А теперь просто смотри. У бессилия острый вкус.

Второй. Помладше. Больше молчит. Гордый. Стоит и смотрит так, что … а он был в плену когда-то, кажется мне. Серебряная струна, натянутая до звона, и внутреннее пламя, руки мастера, глаза короля без королевства. Кто-то из потомков Феанора? Они так горят внутри, сжигая гордостью себя и весь мир.

Как я.

Майтимо тем временем бледнеет совсем, при рыжих волосах это очень видно, и сползает на кушетку – кажется, остаток сил и гордости кончился вместе с сознанием. А я же говорил – не зли меня, эльда, и я буду обращаться с тобой сносно. По моему приказу Финдекано – а это же он, я вижу его глаза и все понимаю – удерживают, точнее, оттаскивают от Майтимо, успел лишь коснуться руки. Я объясняю, что мой адъютант очень устал в дороге, и я разберусь сам. Беру за руку – жив, сильно истощен, я не справлюсь, ладно, решим позже.

В смерть ты не сбежишь. Не дам. Не позволю.

Я подхожу к старшему и смотрю ему в глаза. Боль в руках жжет так, что превращается в горячий бешеный пульс во всем теле.

- Зачем ты вернулся? – спрашиваю я.

- Я вернулся, - отвечает он. – За – кем.

Вызов принят. Ставки озвучены.

Обрывки чьего знамени упадут в грязь?

@темы: ОБВМ и платьишко

---

Отчет с Седьмой Эпохи - продолжение

Ну предупреждения прежние - это очень персонажный взгляд и поток эмоций.

Выстрел

Я отпускаю обоих Амбаруссат спать – толку от них сейчас практически нет, где-то я перестарался по дороге, жадно беря фэа. Ничего. Завтра они будут готовы служить мне снова. Нужно беречь принадлежащее мне. Хрупкое, непокорное … покорившееся. При себе, пока жду начала допроса, оставляю Майтимо – мне любопытны его реакции. Я хочу, чтобы он встретился с задержанными. Тем более что он их знает.

Знает. Я показываю ему их вещи, оставшиеся в моей комнате, вещи, от которых прямо-таки пахнет временем эльдар, когда другим был сам свет, сама вода, само дерево, камни и металлы – я люблю касаться созданного тогда. Тонкий, легкий и светлый венец, противоположность тяжелым богатым коронам более позднего времени. Хочется сжать сильнее и смять в пальцах, но я этого не делаю. Я смотрю на Майтимо.

– Узнал, чье это, - я не спрашиваю, я констатирую. Этот врать не умеет вообще. Лицом, глазами – ничем.

- Узнал. Тебе не скажу.

Не то чтоб это было особенно ново. Он не смотрит мне в лицо, я разворачиваю к себе, заставляя смотреть. Я чувствую его напряжение – скорее всего, делаю больно. Забавно, что мы делим боль пополам – у меня в ладонях пульсирует старое, мучительное, неотвязное жжение, и становится сильнее. Перчатки не помогают, так, чуть успокаивают, сейчас я без них. И когда я сжимаю плечи Майтимо – больно нам обоим, только он не знает. Или чувствует?

- Ты знаешь, что я могу тебя заставить.

Когда же в нем сломается остаток упрямства? Год. Год Седьмой эпохи, где время скоротечно даже для эльдар. Силы убывают. Надежды нет – я его живым не отпущу.

Майтимо молчит, коротко, зло смотрит мне в глаза и одним слитным движением дотягивается до пистолета, оставленного переводчиком. Выстрел следует сразу, я успеваю оттолкнуть его руку, так что мимо. Я давно ждал повода сорваться, меня вымотала и выбесила дорога, слабость моего нынешнего тела, усталость, люди, боль в руках – и вот он, повод. Я только помню: не бить по лицу, заметно, не отбирать всю фэа, не выживет.

Кажется, все равно многовато. Сам виноват.

Стыдно должно быть – пользоваться человеческим оружием. Некрасиво даже. Кажется, я говорю это вслух.

Я наконец отпускаю Майтимо, отхожу, прячу пистолет, натягиваю перчатки. Он как всегда – не издал ни звука. Держится.

Я бы тоже держался.

@темы: ОБВМ и платьишко

---

И снова продолжение ностальгического поста о юности http://glichek.diary.ru/p217676520.htm Да, я опять прокрастинирую работу. Не знаю, кстати, зачем это пишу, просто почему-то хочется.

4. Волосы

Длинные волосы были практически у всех, у кого они вообще ну как-то росли длинными. И в мире Профессора трудно представить короткие стрижки, и хиппи-оттенок тусовки на это влиял, и с какого-то момента добавился такой элемент, наверно, неоязычества - что длинные волосы дают некую силу. Хотя это не только язычество, вспомним Самсона и Далилу во вполне себе Ветхом Завете.

У меня в итоге всю жизнь практически волосы были длиной где-то пониже лопаток, повыше талии. И первая моя довольно короткая стрижка - ну как сейчас - последовала в прошлом году. В рамках некоторых общих перемен, ну и оттенок селфхарма в этом был, если честно.

А вот, простите, хайратники - налобные повязки, придерживающие волосы - у меня были и берестяные, и тканые, и плетеные бисерные, и не прижились сразу. Быстро начинала болеть голова. Я носил волосы распущенными или частично заплетенными в косы - от нескольких прядей в косички до двух или четырех кос, как у цыганок-котлярок. Две косы еще в прошлом году плел, когда волосы мешали.

5. Чай и еда

Это была смешанная традиция, связанная и с представлениями об эльфийских пирах, наложенным на какие-то условно славянские моменты из старых сказочных фильмов, а еще - в моем, например, доме - долго было плохо с посудой. В общем, это я к тому, что наготовить на всех большую кастрюлю/латку из чего есть, поставить в центр стола и выдать ложки и хлеб было нормой. Черпали из кастрюли по очереди. Может, забавно, но душевно. Именно тогда я спешно научился готовить (дома умел исключительно яичницу-болтушку, дед научил) и до сих пор мое основное блюдо - рагу из всего. Я знаю столько вариантов этих рагу на любой бюджет...

А чай старались заваривать с травами или из трав. В идеале - травы, собранные на полигоне (верескушник), ну и чай в котелке на костре. К вопросу о расширении сознания: я так один раз случайно расширил прямо всей стоянке, в темноте набрав багульника вместо вереска. Багульник дает не то чтоб галлюцинации, скорее очень яркие страшные иллюзии - ну, знаете, когда куст ОЧЕНЬ похож на монстра, не просто, а ОЧЕНЬ. И сны потом впечатляющие. Больше я так не делал и проверял собранное тщательно.

Я сам чай не пью практически - только кофе или обычную воду. Но до сих пор могу сварить/заварить очень вкусно для других. Чай с чабрецом, мятой и лимонной коркой, имбирник, яблочный чай, клюквенник. Сейчас это в меню многих кафешек, а тогда сами придумывали все.

Да, и очень вкусно казалось пить из деревянной и керамической посуды.

@темы: я сделяль, ОБВМ и платьишко, просто

---

Отчет с Седьмой Эпохи - продолжение

Поток сознания, но иначе он не пишется. Напомню: это восприятие Мелькора.

Прибытие

Меня называют здесь полковник Риннанг Айрон – имя моего тела, и оно мне подходит. Я носил и много худшие прозвища, они не злили меня, прозвище – отпечаток в душах, и мой был неплох. Доступные мне в этом теле силы дают немногое, но внушать свою волю получается. Правда, те, кому я внушаю ее, быстро разрушаются. Не выдерживают. Люди – несовершенные творения, второй слепок, в них меньше огня, меньше силы, незаметная смерть – старость – подтачивает их чем дальше, тем больше.

Дорога шаг за шагом подняла меня до той должности, когда я могу естественно для этого мира сам выбирать, куда я поеду дальше. Я и мои … адъютанты, помощники, ассистенты, как ни назови, которых я вожу с собой везде. Мои эльдар. Теперь у них тоже есть человеческие прозвища, которые придумал я, хотя внутри себя и наедине с ними называю их только настоящими. Человеческие документы и черная форма – мне нравятся они в черном, но человеческая одежда делает их внешне более хрупкими и более чужими. Мои три красивые вещи. Люблю окружать себя красивым.

Они кажутся сейчас лишь наполовину живыми – я отобрал часть воли, я отбираю фэа, это все равно, как если бы отбирал кровь – точнее, даже хуже, страшнее в их понимании. Зато я спокойно поворачиваюсь к ним спиной. Плохо быть уязвимым. Непривычно. Приходится защищаться дополнительно.

Напасть они могут – и я отбираю столько, чтобы не могли. Сбежать – нет. Всем троим не удастся, а поодиночке … не бросят друг друга. Любовь – оковы не слабее Ангайнор. Вопрос лишь в использовании и красоте, а суть та же.
Иногда я ловлю боковым зрением острый, не затуманенный взгляд Тэльво. Это даже приятная острота. Давай. Попробуй.
Дай мне повод. Подставь брата – за твою провинность я накажу Питьо, и нам будет интересно.

Он понимает, конечно же. А я не наказываю просто так. Я стараюсь не ломать слишком сильно раньше времени.

У бессилия острый вкус. Я знаю. За много эпох привык.

Нам открывают двери базы, эти новые люди, воины своего времени пока одинаковы для меня в своей пятнисто-зеленой лесной форме. Мне здесь … плохо? Не может быть. Видимо, просто тело устало за время дороги, но все потихоньку сливается в одну зеленую массу, мне хочется остаться одному, выпустить волосы из-под форменного берета, и я делаю ошибки, какие не должен бы делать полковник Айрон. Ошибки в их воинском своде. В Уставе. Кто-то из них это заметил … замполит, у него умные проницательные глаза, я знаю таких. Но сейчас меня не хватит, чтобы присмотреться к нему.

Взгляды. Просьбы. Доклады. Ложь. Кофе от большеглазой аданэт, высокой и красивой, словно кровь эльдар отсвечивает в ней немного. Несколько особых взглядов, принадлежащих наверняка не мне – Риннангу Айрону. Об этом нет смысла думать сейчас – у меня нет доступа к его мертвой памяти. А жаль, конечно, было бы попроще. Грязи я не боюсь, а в грязи часто скрываются крупинки ценного.

Я настаиваю на том, чтобы прибывших со мной ученых и архивиста пустили работать в НИИ, и сразу после мне приходится увести Майтимо к себе, запереть дверь – на это едва хватает сил – и грубовато, причиняя боль, забрать фэа. Потерпит. Мне надо продержаться.

Они сказали мне важное – задержали еще двоих с синдромом Манандиля, как здесь говорят. С внешностью эльдар, как сказал бы я. И мое предчувствие звенит струной: не просто так. На этих двоих я посмотрю прямо сегодня.

А пока стало легче, и можно рассматривать и запоминать людей.

Сергар Гошен. Служба безопасности. Ему подошло бы черное, он похож на вождя в изгнании, в нем много сжатого огня – знаю таких. Запомнить. Это он рассказывает мне о двух задержанных и приносит посмотреть их вещи и документы. Свитки на квенья. И вещи … того времени. Еще придет их час.

Маэтар Кветтадан, переводчик. Он может читать на квенья, пусть читает и переводит свитки незваных гостей, я-то не должен этого делать сам. Он знает полковника Айрона. Знал, точнее. Хорошо обращается со словом, в нем есть инстинктивное внутреннее понимание силы слова, из него вышел бы сказитель или менестрель. Зачем ему еще и оружие на поясе? Я забираю у него оружие и оставляю у себя.

Дафна Паркс. Светловолосая аданэт, похожая на северянку. Много особого холодного огня и страдания – такие и становятся воительницами, закаляясь в жизни, как клинки в горниле.

Мэл Гвэт. Как и Кветтадан, он прибыл со мной, и он тоже знал полковника Айрона. У него черные больные и умные глаза с брызгами нерастаявшего льда во взгляде и собачье желание принадлежать. Я попробую. Люблю клятвы верности. Искренние, без принуждения – и того больше.

Ну что ж. Теперь посмотрим на задержанных.

@темы: ОБВМ и платьишко

---

А я в рамках прокрастинации от навалившейся со всех сторон работы напишу продолжение ностальгического поста http://glichek.diary.ru/p217618011.htm о привычках, оставшиеся с толкинистской юности.

3. Благовония и прочее расширение сознания.

Нет, ничего особо страшного не было - наркоты в моем углу сообщества не случалось практически, хотя вообще бывала. Кроме того, мне в этом плане очень повезло - лет в тринадцать я удачно прочитал польскую книгу о наркомании с подробными воспоминаниями переживших и переломавшихся, а также врачей и волонтеров, которые с ними работали в программе помощи. Книга впечатлила меня так, что даже в откровенно наркоманских компаниях, окружавших меня до ролевых игр, я этого избегал и правильно делал.

Ну и как говорила моя первая тогдашняя любовь - "я и без анаши глючу". Но вот тут-то у меня и были проблемы - глючить/фантазировать, как ни назови, хотелось, а зажатым я был сильно и во всех смыслах - у меня дома творился некоторый ад, сильно отражавшийся на внутреннем мире, и когда сама ситуация кончилась, я все еще оставался зажатым. И помогли мне благовония.

Это ж был период, когда появились магазины эзотерических товаров и первый магазин индийских товаров - "Ганг", он и сейчас есть. Во всех этих магазинах продавались благовония и подставочки для них. И я подсел на простейшие, самые тогда распространенные, розу и сандал. Я люблю их до сих пор, а тогда "прокуривал" ими бесконечно дом, одежду, волосы - все. Роза растормаживала мне воображение, сандал поднимал настроение. Так работает до сих пор. Возможно, это самовнушение, я не знаю. Но сюжеты для игр, сценарии, тексты под розу идут прекрасно. И, кстати, под одну мантру, при том, что вообще я в буддизм/индуизм не ударялся даже близко никогда. Но мантра конкретная волшебна в плане того, что она меня творчески мгновенно стимулирует. Вот она (мало ли у кого-то еще будет на нее эта реакция):



Помимо благовоний, на которые тогда многие подсели - при этом большинство не курили и не пили практически - в качестве расширителя сознания использовалась депривация сна. Вот тут у меня воспоминания тяжелые. Депривация сна может давать и измененное состояние сознание, и полноценные глюки, чаще устрашающие или сюрреалистические, а потом еще осознанные сны, когда наконец заснешь. А я жил некоторое время с человеком, который это дело практиковал активно (не спал по нескольку суток, до пяти суток), и - ну он вообще был тиранический очень - меня к тому же принуждал, как мог. Плохое было время. Но к теме это не относится.

Продолжение следует.

@темы: непросто, ОБВМ и платьишко, просто