А я продолжаю выкладывать для терпеливых эту нетленку. Выходные поделились между работой и друзьями, и я не писал.
Восприятие очень образное получается, я передаю не диалоги, а ощущение от них.
Под солнцем
читать дальшеПосле человеческого лекарства мне тем более легче. Целительница такая же, какими они были в мое время, у нее мягкий и вместе с тем непреклонный взгляд усмиряющих боль во имя Эстэ милосердной. Может, слишком юная – принял бы ее за ученицу скорее. Хотя я плохо понимаю возраст атани.
Теперь можно и поговорить с врагами.
Двойной рыжий всполох в окне, пламя на черном – близнецы вместе на вымощенной камнем дорожке под деревьями. В моих крепостях был камень, тьма и лед, и не было живого дерева. Потому сейчас мои пленники не кажутся пленниками, мне даже кажется, что они смеются там, где солнце пробивается сквозь ветки, отражаясь в их волосах.
Этого двойного огня хватит еще надолго. Что очень хорошо для меня.
Камера, называемая здесь гауптвахтой, тесная и душная, давящая. Эльдар это даже полезно, чтобы успокоить их излишний норов, а вот мне совершенно не нужно. С некоторых пор я не люблю находиться в заключении даже заглянувшим гостем. Так что этим двоим повезло – я приказываю вывести их под охраной на улицу. Поговорим под солнцем.
Пока оно еще светит, конечно.
Пока их выводят, ко мне подходит майор Ривз. Воин, побывавший во многих боях – я умею чувствовать этот запах стали и гари. Замполит. Я запомнил. Я запомнил, в частности, потому, что он похож на адана из тех Домов, кто не приносил мне клятвы – с самого начала, так работало их странное человеческое чутье. Он говорит о Майтимо, о его якобы-болезни и переутомлении, я отвечаю дежурными фразами и при этом понимаю: его интересует в большей мере что-то другое. И он умеет допрашивать. И охотно допросил бы меня.
Не в том мы положении, майор Ривз.
Он идет сопровождать нашу странную прогулку под солнцем. Он и подполковник Палантит, еще один, умный, спокойный, несуетный, жесткий. Эти двое сработались бы. Вот пусть и остановят, если пленники попробуют бежать или напасть.
Говорит со мной больше Финдекано. Второй молчит, его напряжение и ненависть звенит струной возле меня. А разговор почти дружеский, если не знать смысл. Кажется дружеским. Мы же не повышаем голос и не угрожаем. Почти.
Мы говорим об Арде и ее конечности, о последних нотах Музыки и новом хоре – Финдекано в него верит, я нет. О смене эпох и выцветании мира, о времени младших, которые в общей массе своей скорее мои, чем их – просто потому что людям далеки высокие помыслы и близки сиюминутные, они по природе своей мелкие хищники и жертвы-травоядные, и такими спеты. Финдекано не согласен – они не любят со мной соглашаться. Но частично признает, что они многому от меня научились.
Нолдор несут в себе горячую ярость моей Музыки так глубоко и мощно, словно пел их я. Называйте Диссонансом, мне все равно, но это моя Музыка. Я слышу ее отзвук в них обоих прямо сейчас.
Гнев.
Страсть.
Боль как изменение и рост.
Созидание на грани искажения.
Горение дотла, до пепла, сжигающее мир вокруг.
И нет Музыки лучше.
Страха в Финдекано совсем нет – выжжен еще тогда. Можно попробовать извлечь, как кровь из-под кожи, но для этого нужно одно условие – возможность мне получать его фэа. Если они с Майтимо будут у меня оба, с их-то связью родством, кровью на камне, орлиным крылом, временем – я получу еще больше, чем раньше.
Эту приятную мысль немного портит второй эльда, бросающийся на подполковника и пытающийся выхватить оружие. Он из тех, кто рвет на себе цепи – бывали такие пленники. Финдекано, конечно, кидается помогать, мы скручиваем обоих – замполит и подполковник в паре ожидаемо слаженны.
Ну что ж, подполковник СБ Палантит, вы убедились, что эти двое имеют военную подготовку?
Допросите их жестко.
Давно с ними этого не случалось.
А вот со страхом ты промахнулся дважды. Именно страху за близких я у тебя научился. Среди прочего. И ко времени той прогулки тебя я не боялся - а вот за родичей боялся еще как. Просто мы о них не говорили.
И да, ожидание того стоит.
Лайверин, спасибо большое. Вот такое оно цветовое получилось.