А нетленка все продолжается, потому что упрямство мое не знает границ. И игра все равно меня не отпустит, пока не допишу.
Вот что я буду делать, если не отпустит и после?
Атани
читать дальшеАтани ушли думать, время медленно и тягуче, одиночество давит так же, как защищенные от сил мира стены. Когда я прикрываю глаза, мне кажется, что стены медленно сдвигаются. Это хуже Ангамандо – холод и железо моей крепости были живыми, сквозь толщу земли и камня в подземельях я чувствовал пронзительную холодную тьму неба, живого, как гроза или буря. Тут все мертво. Возможно, так, как мне сейчас, в моих подземельях приходилось пленникам из эльдар. Наверно, я не буду их об этом спрашивать.
Майтимо приходит еще раз – приносит мне горячий кофе, две кружки сразу, одну по просьбе Мэла, другую, кажется, от себя. Я сейчас и от врага бы принял, не то что от своих. Странное у меня сейчас чувство своих, если вдуматься. Но оно инстинктивно, а не рассудочно. Связь с Майтимо сильнее и сильнее – возможно, из-за фэа. О других причинах я не буду думать.
Когда дверь приоткрыта, я ловлю глоток жизни снаружи. От Арды. Как глоток воздуха в безвоздушном пространстве или воды в пустыне.
Нет хуже места для смерти, чем эта камера, предназначенная именно для смерти мне подобных.
Мне нужно выбраться отсюда.
Найти Камень.
Найти ту верную мне душу, что свяжет меня с ним.
Найти три жертвы, что проще. Или три источника силы. Силы темной.
Остаться в Арде этой ценой. Кровавой и темной, как все, что я делаю. А другой не бывает. Для меня не бывает.
На этой мысли ко мне приходит Сергар Гошен и садится рядом говорить, как говорят с другом или вождем, открываясь сам, без моего нажима. Он хочет простого, того, что движет всей историей мира – справедливости и мести, а еще победы и силы. Справедливости для себя. Мести для врагов, которые пока сильнее него и отправили его сюда – для них это не лучшее место. Победы и силы для своей страны.
Я очень люблю таких людей. Они умеют быть верными до последнего вздоха, бесстрашными перед огнем, водой и железом, упрямыми в бою, в ремесле и под пыткой. Они становятся вождями или гибнут. Или становятся вождями и гибнут позже. Люди из свинца и стали. Палантит такой же. Мэл станет таким же.
Я прошу его вывести меня хотя бы в коридор, вдыхаю там полной грудью, опираясь обеими руками в стену – дышать трудно. Легко, напоказ внушаю мелочь – пусть выстрелит просто в мертвый камень. Не надо внушать что-то худшее. Доверие. Мне нужно его доверие. И подтвердить мои возможности – он же знает о них от Палантита.
Выстрел оставляет след в мертвом камне стены.
Теперь Гошен знает, что я могу и верит, что хочу помочь ему. Кстати, он прав. Помогу. И сделаю его страну сильной.
Но он хочет еще один разговор. И приводит ко мне Дафну. Ту, со светлыми волосами, похожую на воительницу Севера. Гошен любит ее. Я не умею любить, но умею это видеть, это больные и звенящие натянутые струны. А она … она любила Айрона. И это не отгорело в ней. Мне важен Гошен, а значит, сейчас важны чувства этой аданэт.
С ней трудно говорить – как кидать мокрое дерево в костер, шипящий и бьющий искрами в ответ. Там такая простая история о любви и нелюбви. Полковник Айрон, что-то я от тебя устал. Ты использовал людей и отбрасывал даже легче, чем я. Я их хоть ценил, что ли.
Аданэт уходит с той по-особому прямой спиной, как ходят женщины, разучившиеся плакать. Гошен сможет получить ее уже довольно скоро, если я что-то верно понимаю в этих чувствах.
Я смотрю на Гошена. Гошен пожимает мне руку, как принято у атани.
Я выхожу наружу. Где солнце. Где ветер. Где деревья и белая собака.
Где две новые волны тьмы – их не было раньше – плещут мне в лицо горячей радостью.
Отчет с Седьмой Эпохи - продолжение
А нетленка все продолжается, потому что упрямство мое не знает границ. И игра все равно меня не отпустит, пока не допишу.
Вот что я буду делать, если не отпустит и после?
Атани
читать дальше
Вот что я буду делать, если не отпустит и после?
Атани
читать дальше