Отчет с Седьмой Эпохи - продолжение

[glichek]

Еще кусок. Там есть ОБВМ, собака и рассвет. Я не уверен, что это интересно, но пишу, как пишется.

Утренний кофе

Мне снится разверзающаяся, яростная, светящаяся жгуче белым ледяная пасть разлома, за которым пустота без цвета и звуков. Пустота страшнее льда. Лед – бешенство борьбы за жизнь, пустота – свершившаяся безысходность вечного одиночества.

Это за Гранью. Нет ничего страшнее.

Я знаю.

Я просыпаюсь вместе с солнцем, теплым и незлым, словно Ариэн укрыла свою древнюю буйную ярость розовым покрывалом. Эта крепость не знает войны, и потому кажется призраком былого времени, забытая шаль свешивается с качелей, греется в наступающем дне вода в открытой бочке, караульные болтают на посту, поглядывая в сторону кухни, большая белая собака лениво валяется на плитке, шумно дышит, вывалив язык. Я наклоняюсь погладить, волка здесь взять негде, подойдет и собака, она переворачивается на спину, подставляя мне лохматый белый живот.
Если я перестану удерживать собой луч мертвой звезды – ничего этого не останется. Ни качелей, ни караульных, ни собаки.

Как не стало Ангамандо.

Хочу ли я этого?

Не надо об этом думать, не надо сходить с пути. Я хочу Камень. И Арду. Второе невозможно без первого.

Один Камень – найти. Одна затемненная душа – вчера я ее нашел. Три жертвы – ну это несложно. Вот и весь путь.

Под бодро орущую музыку из репродуктора просыпается крепость – надо называть правильно, база. Проснулись мои эльдар, все живы и выглядят лучше, чем вчера. Мне впору им завидовать – боль не отступала всю ночь, не отступает и сейчас, потихоньку возвращаясь нарастающими волнами. Я беру фэа близнецов, обоих по очереди, они послушно, привычно вкладывают руки в мои, глядя в пол, и даже это прикосновение через перчатки приносит новую боль.

Майтимо приносит мне кофе в столовую – почему-то не жду, что попробуют отравить. К кофе я пристрастился уже в этом теле, помогает преодолевать его слабость, близнецы научились варить, как мне нравится.

Прибывший со мной подполковник Палантит из СБ говорит о чем-то со своим рыжим – тоже рыжим, но человеком – стажером. Он вчера рассказал мне незадолго до сна, что прибыл не просто для рутинной проверки, ищет по своей части, кто помогает утечке информации отсюда. Мэл Гвэт говорит с молодым журналистом, отчетливо человеком, но со своими длинными волосами, куда просятся колокольчики, глазами не от мира сего и в смешной непохожей на других одежде журналист похож на кого-то из лайквэнди. Все спокойно.

Только вот взять чашку я не могу. Горячая, а чувствительность у меня слишком обострена от боли. Даже через перчатку – никак. Вообще.

Я смотрю на Майтимо и коротко прошу его помочь. Он понимает. Скорее всего, уже заметил, что со мной. И подносит чашку к моим губам так, как если бы помогал другу. Спокойно, заботливо и незло.

Феанариони научились терпению и милосердию?

Я прикрываю глаза и пью. Почему-то становится легче.

Майтимо говорит мне, что к нему приходила врач – местная целительница. Он ничего ей не сказал, кроме того, что устал и плохо себя чувствовал. Придется и мне поговорить с ней. На всякий случай. Заодно взять обезболивающее. Эльда, ты сейчас сказал мне о целительнице не просто так … ты подумал про лекарство для меня?

Не буду спрашивать.

Не думать. Собрать Палантита и Гошена. Поручить допрос задержанных с пристрастием после того, как поговорю я и словами. Навести на хранилище, где может быть Камень. Отправить Мэла в архивы. Искать. Искать.

В моей Арде и жизни нет милосердия.